МБОУ СОО «Школа № 15» пос Биракан

в 4 классе

Учитель II категории

Брылёва Г. И.

Урок литературного чтения в 4 классе.

Тема урока Н. Носов «Витя Малеев в школе и дома»

Цели урока :

Обучающая: развитие интереса к творчеству Н.Н.Носова; учить выразительности чтения, развитию умения работы с текстом.

Развивающая: развитие внимания, воображения, памяти, логического мышления.

Воспитательная: воспитание чувства коллективизма: учить оказывать помощь, не быть равнодушным к проблемам своих одноклассников, учить радоваться победам своих друзей, воспитание чувства юмора, веры в свои силы.

Ход урока.

Мотивация . (вступление)

Добрый день, дорогие друзья!

Новой встрече очень рада я!

Сегодня урок я начну со стихотворения о книге. (слайд № 1)

Приходит книга в дом любой.
Коснись её страниц,
Заговорит она с тобой
Про жизнь зверей и птиц.

Увидишь ты разливы рек,
Услышишь конский топот
Придут к тебе и Чук, и Гек,
Тимур и дядя Стёпа.

Ей вьюга злая не страшна
И не страшна распутица
С тобой беседует она,
Как умная попутчица.

Ну, а взгрустнется вдруг,
Не огорчайся слишком:
Как самый лучший верный друг
Развеет скуку книжка.

2. Биография писателя . (2 слайд)

Перед вами фотография писателя.

Попробуйте определить, кто к нам пришёл в гости?

О писателе нам расскажет Назар. (3 слайд) (Воротников Назар)

Какие произведения написал Николай Носов? (4 слайд)

Первый рассказ «Затейники» опубликовал в 1938 г. в журнале «Мурзилка», первую книжку - «Тук-тук-тук» - в 1945 г. Затем появились сборники: «Весёлые рассказы» (1947), «Дневник Коли Синицына» (1951), «Витя Малеев в школе и дома» (1951), «На горке» (1953), «Весёлая семейка» (1955), «Прятки» (1956), «Фантазёры» (1957), «Весёлые рассказы и повести» (1958). Наибольшую популярность получила трилогия «Приключения Незнайки и его друзей» (1954), «Незнайка в Солнечном городе» (1959), «Незнайка на Луне» (1965).

3. Тема урока и цели.

А какое произведение мы читали дома?

Сформулируйте тему урока.

Н. Н. Носов «Витя Малеев в школе и дома» (5 слайд)

Какие цели поставим перед собой? (6 слайд)

Развитие интереса к творчеству Н.Н.Носова.

Учить работать с текстом.

Воспитание чувства коллективизма.

Учить оказывать помощь.

Не быть равнодушным к проблемам своих одноклассников.

Учить радоваться победам своих друзей.

Воспитание чувства юмора, веры в свои силы.

(воспитание стремления учиться, в учёбе добиваться успехов; быть честными, дружными; воспитание желания помогать друг другу в трудную минуту)

4. Работа по теме урока.

(Начинается работа по повести «Витя Малеев в школе и дома»)

Какой литературный жанр этого произведения? (7 слайд)

А что такое повесть?

1. Анализ произведения.

Дома вы прочитали повесть «Витя Малеев в школе и дома» и сейчас переходим к его анализу.

(8 слайд) Назовите главных героев. (Костя Шишкин, Витя Малеев)

Давайте дадим характеристику героям. (9 слайд)

Витя Малеев:

Спокойный, рассудительный, хороший друг, верный товарищ. Но в начале книги так же показаны не очень красивые черты его характера, с которыми он борется на протяжении всей повести и побеждает их. Если в начале повести Витя безответственный, не имеет силы воли, больше надеется на подсказки одноклассников, чем на свои знания. То к концу он не только решает все свои проблемы в учебе, но и с удовольствием помогает другу и в борьбе с плохими оценками, и в сложных жизненных ситуациях

Костя Шишкин:

Большой любитель животных, непоседа, озорник, мальчишка с удивительной жаждой деятельности, который тянется ко всему новому и необычному. Эти черты характера сильно мешают ему и отвлекают от учебы. Зачастую навлекают на него много проблем и неприятных ситуаций.

Какое обещание дал Витя Малеев своей учительнице перед уходом на летние каникулы?(Будет заниматься арифметикой)

Как получилось, что Шишкин с Малеевым стали одноклассниками? (Шишкин перешел к ним из другой школы) (10 слайд)

2.Работа в группах. (11 слайд )

(Детям раздаём листы с картинками из текста и они в группах расставляют последовательность событий)

-- Восстановите последовательность событий в повести, обозначая цифрами.

3.Беседа по содержанию произведения. (слайд № 12)

В 8 главе говорится о празднике Великой Октябрьской революции.

Почему Вите Малееву стало грустно после принятия подарков? (мучила совесть)

С чего начались проблески у Малеева? (с задачи про орехи за 3 класс; перерешал весь задачник за 3 класс у сестры Лики)

Поговорим о друге Вити Малеева – Косте Шишкине. Почему Шишкин никак не мог взяться за учёбу? (дома отвлекали его от уроков домашние животные)

Какую хитрость применил Шишкин, чтобы не получать «2»?(Не приходил в школу)

4.Соотнеси картинку с фрагментом текста. (слайд № 13)

-- Я зачитываю фрагмент из текста, а вы покажете соответствующую картинку

1.Я вышел к доске, и Ольга Николаевна продиктовала задачу про каких-то плотников, которые строили дом. Я записал условие задачи на доске мелом и стал думать. Задача попалась такая трудная, что я всё равно не решил бы её. Я только нарочно наморщил лоб, чтоб Ольга Николаевна видела, будто я думаю, а сам стал украдкой поглядывать на ребят, чтоб они подсказали мне.

2.Шишкин так боялся, чтоб мама не догадалась о его проделках, что стал делать уроки даже исправнее, чем когда ходил в школу. Утром он брал сумку с книжками и вместо школы отправлялся бродить по городу.

3.На следующий день Шишкин тоже получил двойку по русскому языку, и была ему за это дома головомойка, а ещё через день на нас обоих опять появилась в газете карикатура. Вроде как будто мы с Шишкиным идём по улице, а за нами следом бегут двойки на ножках.

5.Работа по 15 главе повести.

А теперь давайте более подробно поработаем с 15 главой.

а). -Давайте составим план этой главы.(14 слайд – 15 слайд)

-На сколько частей можно разделить эту главу? (на 3)

1. Шишкин болен.

2. Секрет раскрыт.

3. Обещание Шишкина.

-Какими словами заканчивается 1-я часть? «…запрыгал по комнате»(16 слайд)

Кто навестил Шишкина в тот день? А кто навещал его каждый день?

Был ли Шишкин рад приходу ребят? Почему?

Как ребята подбадривали больного?

Назовите болезнь, которой страдал Шишкин? (аппендикокс)

-Какими словами заканчивается 2-я часть? «…надо учиться»(17 слайд)

Кто раскрыл секрет Шишкина? Как это случилось?

Как ребята отнеслись к обману Шишкина?

Как он пытался объяснить свой обман?

3-я часть.(18 слайд)

- О чем говорится в этой части?

Как Костя объяснил свои прогулы?

Какое обещание дал Костя Шишкин?

б). Обобщение 15 главы.(19 слайд)

- Какое настроение сложилось у вас после прочтения этого текста?

Почему Витя оказался втянут Костей в эту историю?

Как Вите нужно было поступить с самого начала?

в).Работа в парах.

А теперь давайте заполним пропуски пропущенными словами в диалоге Олеги Николаевны и Кости Шишкина.(20 слайд)

Шишкин помолчал, потом взглянул на Ольгу Николаевну исподлобья и сказал:

Я хочу ___________________в школу!

Что ж, это самое лучшее, что ты мог придумать.
Только условие: ты ________________обещание, что исправишься и будешь хорошо учиться.

Я теперь ___________, - сказал Шишкин.

Ну, смотри, Завтра с утра приходи в школу, а я _____________________, чтоб он разрешил тебе продолжать учиться,

Я приду,

Ольга Николаевна сказала нам всем, чтобы мы шли домой делать уроки.

Костя увидел, что она ____________________уходить, и сказал:

- Ольга Николаевна, я хочу__________________, не говорите маме!

Почему? - спросила Ольга Николаевна

Я теперь буду__________________, только не говорите!

Год написания: 1951

Жанр произведения: повесть

Главные герои: Витя Малеев - школьник, Костя Шишкин - новый ученик, Ольга Николаевна - учительница.

Сюжет

Витя Малеев ученик четвертого класса. За каникулы забыл даже таблицу умножения. Учительница расстроена тем, что лень заглушает способности мальчика. Он делает легкие уроки сразу, так что на самые важные сил не хватает. В класс пришел новенький ученик Костя. Мальчик очень любит животных. Они подружились с Витей, и тот подарил двух мышек. Они вместе получают двойки. У Вити двойка по арифметике в четверти. Одноклассники помогают подтянуться. Костя увлекся цирком и забросил учебу. Витя помог товарищу. Они смогли заняться общественной работой, организовали классную библиотеку. В следующий класс перевелись с одними пятерками.

Вывод (мое мнение)

У каждого человека есть выбор, быть ленивым, или браться за ум. Выбрав второе можно заслужить уважение. Важно быть готовым учиться у товарищей. Такое обучение помогло и Вите, и Косте измениться в лучшую сторону.

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Шрифт:

100% +

Николай Носов
Витя Малеев в школе и дома

Глава первая

Подумать только, как быстро время летит! Не успел я оглянуться, как каникулы кончились и пришла пора идти в школу. Целое лето я только и делал, что бегал по улицам да играл в футбол, а о книжках даже позабыл думать. То есть я читал иногда книжки, только не учебные, а какие-нибудь сказки или рассказы, а так чтоб позаниматься по русскому языку или по арифметике – этого не было По русскому я и так хорошо учился, а арифметики не любил. Хуже всего для меня было – это задачи решать. Ольга Николаевна даже хотела дать мне работу на лето по арифметике, но потом пожалела и перевела в четвёртый класс так, без работы.

– Не хочется тебе лето портить, – сказала она. – Я переведу тебя так, но ты дай обещание, что сам позанимаешься по арифметике летом.

Я, конечно, обещание дал, но, как только занятия кончились, вся арифметика выскочила у меня из головы, и я, наверно, так и не вспомнил бы о ней, если б не пришла пора идти в школу. Стыдно было мне, что я не исполнил своего обещания, но теперь уж все равно ничего не поделаешь.

Ну и вот, значит, пролетели каникулы! В одно прекрасное утро – это было первого сентября – я встал пораньше, сложил свои книжечки в сумку и отправился в школу. В этот день на улице, как говорится, царило большое оживление. Все мальчики и девочки, и большие и маленькие, как по команде, высыпали на улицу и шагали в школу. Они шли и по одному, и по двое, и даже целыми группами по нескольку человек. Кто шёл не спеша, вроде меня, кто мчался стремглав, как на пожар. Малыши тащили цветы, чтобы украсить класс. Девчонки визжали. И ребята тоже некоторые визжали и смеялись. Всем было весело. И мне было весело. Я был рад, что снова увижу свой пионерский отряд, всех ребят-пионеров из нашего класса и нашего вожатого Володю, который работал с нами в прошлом году. Мне казалось, будто я путешественник, который когда-то давно уехал в далёкое путешествие, а теперь возвращается обратно домой и вот-вот скоро уже увидит родные берега и знакомые лица родных и друзей.

Но всё-таки мне было не совсем весело, так как я знал, что не встречу среди старых школьных друзей Федю Рыбкина – моего лучшего друга, с которым мы в прошлом году сидели за одной партой. Он недавно уехал со своими родителями из нашего города, и теперь уж никто не знает, увидимся мы с ним когда-нибудь или нет.

И ещё мне было грустно, так как я не знал, что скажу Ольге Николаевне, если она меня спросит, занимался ли я летом по арифметике. Ох, уж эта мне арифметика! Из-за неё у меня настроение совсем испортилось.

Яркое солнышко сияло на небе по-летнему, но прохладный осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Они кружились в воздухе и падали вниз. Ветер гнал их по тротуару, и казалось, что листочки тоже куда-то спешат.

Ещё издали я увидел над входом в школу большой красный плакат. Он был увит со всех сторон гирляндами из цветов, а на нём было написано большими белыми буквами: «Добро пожаловать!» Я вспомнил, что такой же плакат висел в этот день здесь и в прошлом году, и в позапрошлом, и в тот день, когда я совсем ещё маленьким пришёл первый раз в школу. И мне вспомнились все прошлые годы. Как мы учились в первом классе и мечтали поскорей подрасти и стать пионерами.

Все это вспомнилось мне, и какая-то радость встрепенулась у меня в груди, будто случилось что-то хорошее-хорошее! Ноги мои сами собой зашагали быстрей, и я еле удержался, чтоб не пуститься бегом. Но это было мне не к лицу: ведь я не какой-нибудь первоклассник – как-никак, всё-таки четвёртый класс!

Во дворе школы уже было полно ребят. Ребята собирались группами. Каждый класс отдельно. Я быстро разыскал свой класс. Ребята увидели меня и с радостным криком побежали навстречу, стали хлопать по плечам, по спине. Я и не думал, что все так обрадуются моему приходу.

– А где же Федя Рыбкин? – спросил Гриша Васильев.

– Правда, где Федя? – закричали ребята. – Вы всегда вместе ходили. Где ты его потерял?

– Нету Феди, – ответил я. – Он не будет больше у нас учиться.

– Почему?

– Он уехал из нашего города со своими родителями.

– Как так?

– Очень просто.

– А ты не врёшь? – спросил Алик Сорокин.

– Вот ещё! Стану я врать!

Ребята смотрели на меня и недоверчиво улыбались.

– Ребята, и Вани Пахомова нет, – сказал Лёня Астафьев.

– И Серёжи Букатина! – закричали ребята.

– Может быть, они тоже уехали, а мы и не знаем, – сказал Толя Дёжкин.

Тут, как будто в ответ на это, отворилась калитка, и мы увидели, что к нам приближается Ваня Пахомов.

– Ура! – закричали мы.

Все побежали навстречу Ване и набросились на него.

– Пустите! – отбивался от нас Ваня. – Человека никогда в жизни не видели, что ли?

Но каждому хотелось похлопать его по плечу или по спине. Я тоже хотел хлопнуть его по спине, но по ошибке попал по затылку.

– А, так вы ещё драться! – рассердился Ваня и изо всех сил принялся вырываться от нас.

Но мы ещё плотней окружили его.

Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут пришёл Серёжа Букатин. Все бросили Ваню на произвол судьбы и накинулись на Букатина.

– Вот теперь, кажется, уже все в сборе, – сказал Женя Комаров.

– А может, это ещё и неправда. Вот мы у Ольги Николаевны спросим.

– Хотите верьте, хотите нет. Очень мне нужно обманывать! – сказал я.

Ребята принялись разглядывать друг друга и рассказывать, кто как провёл лето. Кто ездил в пионерлагерь, кто жил с родителями на даче. Все мы за лето выросли, загорели. Но больше всех загорел Глеб Скамейкин. Лицо у него было такое, будто его над костром коптили. Только светлые брови сверкали на нём.

– Где это ты загорел так? – спросил его Толя Дёжкин. – Небось целое лето в пионерлагере жил?

– Нет. Сначала я был в пионерлагере, а потом в Крым поехал.

– Как же ты в Крым попал?

– Очень просто. Папе на заводе дали путёвку в дом отдыха, а он придумал, чтоб мы с мамой тоже поехали.

– Значит, ты в Крыму побывал?

– Побывал.

– А море видел?

– Видел и море. Все видел.

Ребята обступили Глеба со всех сторон и стали разглядывать, как какую-нибудь диковинку.

– Ну так рассказывай, какое море. Чего ж ты молчишь? – сказал Серёжа Букатин.

– Море – оно большое, – начал рассказывать Глеб Скамейкин. – Оно такое большое, что если на одном берегу стоишь, то другого берега даже не видно. С одной стороны есть берег, а с другой стороны никакого берега нет. Вот как много воды, ребята! Одним словом, одна вода! А солнце там печёт так, что с меня сошла вся кожа.

– Честное слово! Я сам даже испугался сначала, а потом оказалось, что у меня под этой кожей есть ещё одна кожа. Вот я теперь и хожу в этой второй коже.

– Да ты не про кожу, а про море рассказывай!

– Сейчас расскажу… Море – оно громадное! А воды в море пропасть! Одним словом – целое море воды.

Неизвестно, что ещё рассказал бы Глеб Скамейкин про море, но в это время к нам подошёл Володя. Ну и крик тут поднялся! Все обступили его. Каждый спешил рассказать ему что-нибудь о себе. Все спрашивали, будет он у нас в этом году вожатым или нам дадут кого-нибудь другого.

– Что вы, ребята! Да разве я отдам вас кому-нибудь другому? Будем работать с вами, как и в прошлом году. Ну, если я сам надоем вам, тогда дело другое! – засмеялся Володя.

– Вы? Надоедите?.. – закричали мы все сразу. – Вы нам никогда в жизни не надоедите! Нам с вами всегда весело!

Володя рассказал нам, как он летом со своими товарищами комсомольцами ездил в путешествие по реке на резиновой лодке. Потом он сказал, что ещё увидится с нами, и пошёл к своим товарищам старшеклассникам. Ему ведь тоже хотелось поговорить со своими друзьями. Нам было жалко, что он ушёл, но тут к нам подошла Ольга Николаевна. Все очень обрадовались, увидев её.

– Здравствуйте, Ольга Николаевна! – закричали мы хором.

– Здравствуйте, ребята, здравствуйте! – улыбнулась Ольга Николаевна. – Ну как, нагулялись за лето?

– Нагулялись, Ольга Николаевна!

– Хорошо отдохнули?

– Хорошо.

– Не надоело отдыхать?

– Надоело, Ольга Николаевна! Учиться хочется!

– Вот и прекрасно!

– А я, Ольга Николаевна, так отдыхал, что даже устал! Если б ещё немного – совсем бы из сил выбился, – сказал Алик Сорокин.

– А ты, Алик, я вижу, не переменился. Такой же шутник, как и в прошлом году был.

– Такой же, Ольга Николаевна, только подрос немного

– Ну, подрос-то ты порядочно, – усмехнулась Ольга Николаевна.

– Ольга Николаевна, Федя Рыбкин не будет больше у нас учиться, – сказал Дима Балакирев.

– Я знаю. Он уехал со своими родителями в Москву.

– Ольга Николаевна, а Глеб Скамейкин в Крыму был и море видел.

– Вот и хорошо. Когда будем сочинение писать, Глеб напишет про море.

– Ольга Николаевна, а с него сошла кожа.

– С кого?

– С Глебки.

– А, ну хорошо, хорошо. Об этом поговорим после, а сейчас постройтесь в линейку, скоро в класс идти надо.

Мы построились в линейку. Все остальные классы тоже построились. На крыльце школы появился директор Игорь Александрович. Он поздравил нас с началом нового учебного года и пожелал всем ученикам в этом новом учебном году хороших успехов. Потом классные руководители стали разводить учеников по классам. Сначала пошли самые маленькие ученики – первоклассники, за ними второй класс, потом третий, а потом уж мы, а за нами пошли старшие классы.

Ольга Николаевна привела нас в класс. Все ребята решили сесть как в прошлом году, поэтому я оказался за партой один, у меня не было пары. Всем казалось, что в этом году нам достался маленький класс, гораздо меньше, чем в прошлом году.

– Класс такой же, как в прошлом году, точно таких же размеров, – объяснила Ольга Николаевна. – Все вы за лето выросли, вот вам и кажется, что класс меньше.

Это была правда. Я потом нарочно на переменке пошёл посмотреть на третий класс. Он был точно такой же, как и четвёртый.

На первом уроке Ольга Николаевна сказала, что в четвёртом классе нам придётся работать гораздо больше, чем раньше, – так у нас будет много предметов. Кроме русского языка, арифметики и других предметов, которые были у нас в прошлом году, теперь прибавляются ещё география, история и естествознание. Поэтому надо браться за учёбу как следует с самого начала года. Мы записали расписание уроков. Потом Ольга Николаевна сказала, что нам надо выбрать старосту класса и его помощника.

– Глеба Скамейкина старостой! Глеба Скамейкина! – закричали ребята.

– Тише! Шуму-то сколько! Разве вы не знаете, как выбирать? Кто хочет сказать, должен поднять руку.

Мы стали выбирать организованно и выбрали старостой Глеба Скамейкина, а помощником – Шуру Маликова.

На втором уроке Ольга Николаевна сказала, что вначале мы будем повторять то, что проходили в прошлом году, и она будет проверять, кто что забыл за лето. Она тут же начала проверку, и вот оказалось, что я даже таблицу умножения забыл. То есть не всю, конечно, а только с конца. До семью семь – сорок девять я хорошо помнил, а дальше путался.

– Эх, Малеев, Малеев! – сказала Ольга Николаевна. – Вот и видно, что ты за лето даже в руки книжку не брал!

Это моя фамилия Малеев. Ольга Николаевна, когда сердится, всегда меня по фамилии называет, а когда не сердится, то зовёт просто Витя.

Я заметил, что в начале года учиться почему-то всегда трудней. Уроки кажутся длинными, будто их кто-то нарочно растягивает. Если б я был главным начальником над школами, я бы сделал как-нибудь так, чтоб занятия начинались не сразу, а постепенно, чтоб ребята понемногу отвыкали гулять и понемногу привыкали к урокам. Например, можно было бы сделать так, чтоб в первую неделю было только по одному уроку, во вторую неделю – по два урока, в третью – по три, и так далее. Или ещё можно было бы сделать так, чтоб в первую неделю были одни только лёгкие уроки, например физкультура, во вторую неделю к физкультуре можно добавить пение, в третью неделю можно добавить русский язык, и так, пока не дойдёт до арифметики. Может быть, кто-нибудь подумает, что я ленивый и вообще не люблю учиться, но это неправда. Я очень люблю учиться, но мне трудно начать работать сразу: то гулял, гулял, а тут вдруг стоп машина – давай учись.

На третьем уроке у нас была география. Я думал, что география – это какой-нибудь очень трудный предмет, вроде арифметики, но оказалось, что она совсем лёгкая. География – это наука о Земле, на которой мы все живём; про то, какие на Земле горы и реки, какие моря и океаны. Раньше я думал, что Земля наша плоская, как будто блин, но Ольга Николаевна сказала, что Земля вовсе не плоская, а круглая, как шар. Я уже и раньше слыхал об этом, но думал, что это, может быть, сказки или какие-нибудь выдумки. Но теперь уже точно известно, что это не сказки. Наука установила, что Земля наша – это огромнейший-преогромнейший шар, а на этом шаре вокруг живут люди. Оказывается, что Земля притягивает к себе всех людей и зверей и все, что на ней находится, поэтому люди, которые живут внизу, никуда не падают. И вот ещё что интересно: те люди, которые живут внизу, ходят вверх ногами, то есть вниз головой, только они сами этого не замечают и воображают, что ходят правильно. Если они опустят голову вниз и посмотрят себе под ноги, то увидят землю, на которой стоят, а если задерут голову кверху, то увидят над собой небо. Вот поэтому им и кажется, что они ходят правильно.

На географии мы немножечко развеселились, а на последнем уроке случилось интересное происшествие. Уже прозвонил звонок, и в класс пришла Ольга Николаевна, как вдруг отворилась дверь, и на пороге появился совсем незнакомый ученик. Он постоял нерешительно возле двери, потом поклонился Ольге Николаевне и сказал:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, – ответила Ольга Николаевна. – Что ты хочешь сказать?

– Ничего.

– Зачем же ты пришёл, если ничего не хочешь сказать?

– Так просто.

– Что-то я не пойму тебя!

– Я учиться пришёл. Здесь ведь четвёртый класс?

– Вот мне и надо в четвёртый.

– Так ты новичок, должно быть?

– Новичок.

Ольга Николаевна заглянула в журнал:

– Твоя фамилия Шишкин?

– Шишкин, а зовут Костя.

– Почему же ты, Костя Шишкин, так поздно пришёл? Разве ты не знаешь, что в школу надо с утра являться?

– Я и явился с утра. Я только на первый урок опоздал.

– На первый урок? А теперь уже четвёртый. Где же ты пропадал два урока?

– Я был там… в пятом классе.

– Чего же ты в пятый класс попал?

– Я пришёл в школу, слышу – звонок, ребята гурьбой бегут в класс… Ну, и я за ними, вот и попал в пятый класс. На перемене ребята спрашивают: «Ты новичок?» Я говорю: «Новичок». Они ничего не сказали мне, и я только на следующем уроке разобрался, что не в свой класс попал. Вот.

– Вот садись на место и не попадай больше в чужой класс, – сказала Ольга Николаевна.

Шишкин подошёл к моей парте и сел рядом со мной, потому что я сидел один и место было свободно.

Весь урок ребята оглядывались на него и потихоньку посмеивались. Но Шишкин не обращал на это внимания и делал вид, будто с ним ничего смешного не произошло. Нижняя губа у него немного выпячивалась вперёд, а нос как-то сам собой задирался кверху. От этого у него получался какой-то презрительный вид, будто он чем-то гордился.

После уроков ребята обступили его со всех сторон.

– Как же ты попал в пятый класс? Неужели учительница не проверяла ребят? – спросил Слава Ведерников.

– Может быть, и проверяла на первом уроке, а я ведь пришёл на второй урок.

– Почему же она не заметила, что на втором уроке появился новый ученик?

– А на втором уроке уже другой учитель был, – ответил Шишкин. – Там ведь не так, как в четвёртом классе. Там на каждом уроке другой учитель, и, пока учителя не знают ребят, получается путаница.

– Это только с тобой получилась путаница, а вообще никакой путаницы не бывает, – сказал Глеб Скамейкин. – Каждый должен знать, в какой ему класс надо.

– А если я новичок? – говорит Шишкин.

– Новичок, так не надо опаздывать. И потом, разве у тебя языка нету. Мог спросить.

– Когда же спрашивать? Вижу – ребята бегут, ну и я за ними.

– Ты так и в десятый класс мог попасть!

– Нет, в десятый я не попал бы. Это я сразу бы догадался: там ребята большие, – улыбнулся Шишкин.

Я взял свои книжки и пошёл домой. В коридоре меня встретила Ольга Николаевна

– Ну, Витя, как ты думаешь учиться в этом году? – спросила она. – Пора тебе, дружочек, браться за дело как следует. Тебе нужно приналечь на арифметику, она у тебя с прошлого года хромает. А таблицы умножения стыдно не знать. Ведь её во втором классе проходят.

– Да я ведь знаю, Ольга Николаевна. Я только с конца немножко забыл!

– Таблицу всю от начала до конца надо хорошо знать. Без этого нельзя в четвёртом классе учиться. К завтрашнему дню выучи, я проверю.

Глава вторая

Все девчонки воображают, что они очень умные. Не знаю, отчего у них такое большое воображение!

Моя младшая сестра Лика перешла в третий класс и теперь думает, что меня можно совсем не слушаться, будто я ей вовсе не старший брат и у меня нет никакого авторитета. Сколько раз я говорил ей, чтоб она не садилась за уроки сразу, как только придёт из школы. Это ведь очень вредно! Пока учишься в школе, мозг в голове устаёт и ему надо сначала дать отдохнуть часа два, полтора, а потом уже можно садиться за уроки. Но Лике хоть говори, хоть нет, она ничего слушать не хочет.

Вот и теперь: пришёл я домой, а она тоже уже вернулась из школы, разложила на столе книжки и занимается.

Я говорю:

– Что же ты, голубушка, делаешь? Разве ты не знаешь, что после школы надо мозгу давать отдых?

– Это, – говорит, – я знаю, только мне так удобней. Я сделаю уроки сразу, а потом свободна: хочу – гуляю, хочу – что хочу делаю.

– Экая, – говорю, – ты бестолковая! Мало я тебе в прошлом году твердил! Что я могу сделать, если ты своего старшего брата не хочешь слушать? Вот вырастет из тебя тупица, тогда узнаешь!

– А что я могу сделать? – сказала она. – Я ни минуточки не могу посидеть спокойно, пока дела не сделаю.

– Будто потом нельзя сделать! – ответил я. – Выдержку надо иметь.

– Нет, уж лучше я сначала сделаю и буду спокойна. Ведь уроки у нас лёгкие. Не то что у вас, в четвёртом классе.

– Да, – говорю, – у нас не то что у вас. Вот перейдёшь в четвёртый класс, тогда узнаешь, где раки зимуют.

– А что тебе сегодня задано? – спросила она.

– Это не твоего ума дело, – ответил я. – Ты все равно ничего не поймёшь, так что и рассказывать не стоит.

Не мог же я сказать ей, что мне задано повторять таблицу умножения! Её ведь во втором классе проходят.

Я решил с самого начала взяться за учёбу как следует и сразу засел повторять таблицу умножения. Конечно, я повторял её про себя, чтоб Лика не слышала, но она скоро окончила свои уроки и убежала играть с подругами. Тогда я принялся учить таблицу как следует, вслух, и выучил её так, что меня хоть разбуди ночью и спроси, сколько будет семью семь или восемью девять, я без запинки отвечу.

Зато на другой день Ольга Николаевна вызвала меня и проверила, как я выучил таблицу умножения.

– Вот видишь, – сказала она, – когда ты хочешь, то можешь учиться как следует! Я ведь знаю, что у тебя способности есть.

Всё было бы хорошо, если б Ольга Николаевна спросила меня только таблицу, но ей ещё захотелось, чтоб я задачу на доске решил. Этим она, конечно, все дело испортила.

Я вышел к доске, и Ольга Николаевна продиктовала задачу про каких-то плотников, которые строили дом. Я записал условие задачи на доске мелом и стал думать. Но это, конечно, только так говорится, что я стал думать. Задача попалась такая трудная, что я все равно не решил бы её. Я только нарочно наморщил лоб, чтоб Ольга Николаевна видела, будто я думаю, а сам стал украдкой поглядывать на ребят, чтоб они подсказали мне. Но подсказывать тому, кто стоит у доски, очень трудно, и все ребята молчали.

– Ну, как ты станешь решать задачу? – спросила Ольга Николаевна. – Какой будет первый вопрос?

Я только сильнее наморщил лоб и, повернувшись вполоборота к ребятам, изо всех сил заморгал одним глазом. Ребята сообразили, что моё дело плохо, и стали подсказывать.

– Тише, ребята, не подсказывайте! Я сама помогу ему, если надо, – сказала Ольга Николаевна.

Она стала объяснять мне задачу и сказала, как сделать первый вопрос. Я хотя ничего не понял, но всё-таки решил на доске первый вопрос.

– Правильно, – сказала Ольга Николаевна. – Теперь какой будет второй вопрос?

Я снова задумался и замигал глазом ребятам. Ребята опять стали подсказывать.

– Тише! Мне ведь все слышно, а вы только ему мешаете! – сказала Ольга Николаевна и принялась объяснять мне второй вопрос.

Таким образом, постепенно, с помощью Ольги Николаевны и с подсказкой ребят, я решил наконец задачу.

– Теперь ты понял, как нужно решать такие задачи? – спросила Ольга Николаевна.

– Понял, – ответил я.

На самом деле я, конечно, совсем ничего не понял, но мне стыдно было признаться, что я такой бестолковый, к тому же я боялся, что Ольга Николаевна поставит мне плохую отметку, если я скажу, что не понял. Я сел на место, списал задачу в тетрадь и решил ещё дома подумать над ней как следует.

После урока говорю ребятам:

– Что же вы подсказываете так, что Ольга Николаевна все слышит? Орут на весь класс! Разве так подсказывают?

– Как же тут подскажешь, когда ты возле доски стоишь! – говорит Вася Ерохин. – Вот если б тебя с места вызвали…

– «С места, с места»! Потихоньку надо.

– Я и подсказывал тебе сначала потихоньку, а ты стоишь и ничего не слышишь.

– Так ты, наверно, себе под нос шептал, – говорю я.

– Ну вот! Тебе и громко нехорошо и тихо нехорошо! Не разберёшь, как тебе надо!

– Совсем никак не надо, – сказал Ваня Пахомов. – Самому надо соображать, а не слушать подсказку.

– Зачем же мне свою голову утруждать, если я все равно ничего в этих задачах не понимаю? – говорю я.

– Оттого и не понимаешь, что не хочешь соображать, – сказал Глеб Скамейкин. – Надеешься на подсказку, а сам не учишься. Я лично никому больше подсказывать не буду. Надо, чтоб был порядок в классе, а от этого один вред.

– Найдутся и без тебя, подскажут, – говорю я.

– А я все равно буду бороться с подсказкой, – говорит Глеб.

– Ну, не больно-то задавайся! – ответил я.

– Почему «задавайся»? Я староста класса! Я добьюсь, чтоб подсказки не было.

– И нечего, – говорю, – воображать, если тебя старостой выбрали! Сегодня ты староста, а завтра я староста.

– Ну вот, когда тебя выберут, а пока ещё не выбрали. Тут и другие ребята вмешались и стали спорить, нужно подсказывать или нет. Но мы так ни до чего и не доспорились. Прибежал Дима Балакирев. Он узнал, что летом на пустыре позади школы старшие ребята устроили футбольное поле. Мы решили прийти после обеда и сыграть в футбол. После обеда мы собрались на футбольном поле, разбились на две команды, чтоб играть по всем правилам, но тут в нашей команде произошёл спор, кому быть вратарём. Никто не хотел стоять в воротах. Каждому хотелось бегать по всему полю и забивать голы. Все говорили, чтоб вратарём был я, но мне хотелось быть центром нападения или хотя бы полузащитником. На моё счастье, Шишкин согласился сделаться вратарём. Он сбросил с себя куртку, стал в воротах, и игра началась.

Сначала перевес оказался на стороне противников. Они всё время атаковали наши ворота. Вся наша команда смешалась в кучу. Мы без толку носились по полю и только мешали друг другу. На наше счастье, Шишкин оказался замечательным вратарём. Он прыгал, как кошка или какая-нибудь пантера, и не пропустил в наши ворота ни одного мяча. Наконец нам удалось завладеть мячом, и мы погнали его к воротам противника. Кто-то из наших пробил по воротам, и счёт оказался 1:0 в нашу пользу. Мы обрадовались и с новыми силами начали нажимать на вражеские ворота. Скоро нам удалось забить ещё гол, и счёт оказался 2:0 в нашу пользу. Тут игра почему-то снова перешла на нашу половину поля. Нас опять стали теснить, и мы никак не могли отогнать мяч от наших ворот. Тогда Шишкин схватил мяч руками и помчался с ним прямо к воротам противника. Там он положил мяч на землю и уже хотел забить гол, но тут Игорь Грачев ловко отыграл у него мяч, передал его Славе Ведерникову, Слава Ведерников – Ване Пахомову, и не успели мы оглянуться, как мяч уже был в наших воротах. Счёт стал 2:1. Шишкин со всех ног побежал на своё место, но, пока он бежал, нам снова забили гол, и счёт стал 2:2. Мы принялись ругать на все лады Шишкина за то, что он оставил свои ворота, а он оправдывался и говорил, что теперь будет играть по всем правилам. Но из этих обещаний ничего не вышло. Он то и дело выскакивал из ворот, и как раз в это время нам забивали голы. Игра продолжалась до позднего вечера. Мы забили шестнадцать голов, а нам забили двадцать один. Нам хотелось ещё поиграть, но темнота наступила такая, что мяча не стало видно, и пришлось разойтись по домам. По дороге все только и говорили, что мы проиграли из-за Шишкина, потому что он всё время выскакивал из ворот.

– Ты, Шишкин, замечательный вратарь, – сказал Юра Касаткин. – Если бы ты исправно стоял в воротах, наша команда была бы непобедимой.

– Не могу я стоять спокойно, – ответил Шишкин. – Я люблю играть в баскетбол, потому что там можно каждому бегать по всему полю и никакого вратаря не полагается и к тому же все могут хватать мяч руками. Вот давайте организуем баскетбольную команду.

Шишкин начал рассказывать о том, как нужно играть в баскетбол, и, по его словам, эта игра была не хуже футбола.

– Надо поговорить с нашим преподавателем физкультуры, – сказал Юра. – Может быть, он поможет нам оборудовать площадку для баскетбола.

Когда мы подошли к скверу, где нужно было поворачивать на нашу улицу, Шишкин вдруг остановился и закричал:

– Батюшки! Я ведь свою куртку на футбольном поле забыл!

Он повернулся и бросился бегом назад. Удивительный это был человек! Вечно с ним случались какие-нибудь недоразумения. Бывают же такие люди на свете!

Домой я вернулся в девятом часу. Мама стала бранить меня за то, что я задержался так поздно, но я сказал, что ещё не поздно, потому что теперь уже осень, а осенью всегда темнеет раньше, чем летом, и если бы это было летом, то никому не показалось бы, что уже поздно, потому что летом дни гораздо длиннее, и в это время было бы ещё светло, и всем казалось бы, что ещё рано.

Мама сказала, что у меня вечно какие-нибудь отговорки, и велела делать уроки. Я, конечно, засел за уроки. То есть я засел за уроки не сразу, так как я очень устал на футболе и мне хотелось немножечко отдохнуть.

– Чего же ты не делаешь уроки? – спросила Лика. – Ведь твой мозг, наверно, давно отдохнул.

– Я сам знаю, сколько нужно моему мозгу отдыхать! – ответил я.

Теперь я уже не мог тут же сесть за уроки, чтоб Лика не вообразила, будто это она меня заставила заниматься. Поэтому я решил ещё немножечко отдохнуть и стал рассказывать про Шишкина, какой он растяпа и как он забыл на футбольном поле свою куртку. Скоро пришёл с работы папа и стал рассказывать, что их завод получил заказ на изготовление новых машин для Куйбышевского гидроузла, и я снова не мог делать уроки, потому что мне интересно было послушать.

Мой папа работает на сталелитейном заводе модельщиком. Он делает модели. Что такое модель, наверно, никто не знает, а я знаю. Чтоб отлить какую-нибудь деталь для машины из стали, всегда нужно сделать сначала такую же деталь из дерева, и вот такая деревянная деталь называется моделью. Для чего нужна модель? А вот для чего: модель возьмут, поставят в опоку, то есть в такой вроде железный ящик, только бездна, потом насыплют в опоку земли, и, когда модель вынут, в земле получается углубление по форме модели. В это углубление заливают расплавленный металл, и когда металл застынет, то получится деталь, точно такая же по форме, как была модель. Когда на завод приходит заказ на новые детали, инженеры чертят чертежи, а модельщики делают по этим чертежам модели. Конечно, модельщик должен быть очень умным, потому что он по простому чертежу обязан понять, какую нужно делать модель, а если он сделает модель плохо, то по ней нельзя будет отливать детали. Мой папа очень хороший модельщик. Он даже придумал электрический лобзик, чтоб выпиливать из дерева разные мелкие части. А теперь он изобретает шлифовальный прибор для шлифовки деревянных моделей. Раньше шлифовали модели вручную, а когда папа сделает такой прибор, все модельщики будут шлифовать модели этим прибором. Когда папа приходит с работы, он всегда сначала отдохнёт немного, а потом садится за чертежи для своего прибора или читает книжки, чтоб узнать, как что нужно сделать, потому что это не такая простая вещь – самому придумывать шлифовальный прибор.

Папа поужинал и засел за свои чертежи, а я засел делать уроки. Сначала я выучил географию, потому что она самая лёгкая. После географии я взялся за русский язык. По русскому языку нужно было списать упражнение и подчеркнуть о словах корень, приставку и окончание. Корень – одной чертой, приставку – двумя, а окончание – тремя. Потом я выучил английский язык и взялся за арифметику. На дом была задана такая скверная задача, что я никак не мог догадаться, как её решить. Я сидел целый час, пялил глаза в задачник и изо всех сил напрягал мозг, но ничего у меня не выходило. Вдобавок мне страшно захотелось спать. В глазах у меня щипало, будто мне кто-нибудь в них песку насыпал.

– Довольно тебе сидеть, – сказала мама, – пора спать ложиться. У тебя глаза уже сами собой закрываются, а ты все сидишь!

– Что же я, с несделанной задачей завтра в школу приду? – скачал я.

– Днём надо заниматься, – ответила мама. – Нечего приучаться по ночам сидеть! От таких занятий никакого толку не будет. Ты все равно уже ничего не соображаешь.

– Вот и пусть сидит, – сказал папа. – Будет знать в другой раз, как уроки на ночь откладывать.

И вот я сидел и перечитывал задачу до тех пор, пока буквы в задачнике не стали кивать, и кланяться, и прятаться друг за дружку, словно играли в жмурки. Я протёр глаза, снова стал перечитывать задачу, но буквы не успокоились, а даже почему-то стали подпрыгивать, будто затеяли игру в чехарду.

– Ну, что там у тебя не получается? – спросила мама.

– Да вот, – говорю, – задача попалась какая-то скверная.

– Скверных задач не бывает. Это ученики бывают скверные.

Мама прочитала задачу и принялась объяснять, но я почему-то ничего не мог понять.

– Неужели вам в школе не объясняли, как делать такие задачи? – спросил папа.

– Нет, – говорю, – не объясняли.

– Удивительно! Когда я учился, нам учительница всегда объясняла сначала в классе, а потом задавала на дом.

Наконец наступил день, которого я давно уже с нетерпением ждал, - день Седьмого ноября, праздник Великой Октябрьской революции.

Я проснулся рано-рано и сразу подбежал к окошку, чтобы взглянуть на улицу. Солнышко еще не взошло, но уже было совсем светло. Небо было чистое, голубое. На всех домах развевались красные флаги. На душе у меня стало радостно, будто снова наступила весна. Почему-то так светло, так замечательно на душе в этот праздник! Почему-то вспоминается все самое хорошее и приятное. Мечтаешь о чем-то чудесном, и хочется поскорей вырасти, стать сильным и смелым, совершать разные подвиги и геройства: пробираться сквозь глухую тайгу, карабкаться по неприступным скалам, мчаться на самолете по голубым небесам, опускаться под землю, добывать железо и уголь, строить каналы и орошать пустыни, сажать леса или работать на заводе и делать какие-нибудь новые замечательные машины.

Вот какие мечты у меня. И ничего в этом удивительного нету, я думаю. Папа говорит, что в нашей стране каждый человек всего добьется, если только захочет и станет как следует учиться, потому что уже много лет назад как раз в этот день, седьмого ноября, мы прогнали капиталистов, которые угнетали народ, и теперь у нас все принадлежит народу. Значит, мне тоже принадлежит все, потому что я тоже народ.

В этот день папа подарил мне волшебный фонарь с картинками, а мама подарила мне коньки, а Лика подарила мне компас, а я подарил Лике разноцветные краски для рисования.

А потом мы с папой и Ликой пошли на завод, где папа работает, а оттуда пошли на демонстрацию вместе со всеми рабочими с папиного завода. Вокруг гремела музыка, и все пели песни, и мы с Ликой пели, и нам было очень весело, и папа купил нам воздушные шарики: мне красный, а Лике зеленый. А когда мы подошли к самой большой площади нашего города, папа купил нам два красных флажка, и мы с этими флажками прошли мимо трибуны через всю площадь.

Потом мы вернулись домой, и скоро к нам стали собираться гости. Первый пришел дядя Шура. В руках у него было два свертка, и мы сразу догадались, что это он принес нам подарки. Но дядя Шура сначала спросил, хорошо ли мы ведем себя. Мы сказали, что хорошо.

Маму слушаетесь?

Слушаемся, - говорим.

А учитесь как?

Хорошо, - говорит Лика.

И я тоже сказал:

Тогда он подарил мне металлический конструктор, а Лике - строительные кубики.

Потом пришли тетя Лида и дядя Сережа, потом тетя Надя и дядя Юра, и еще тетя Нина. Все спрашивали меня, как я учусь. Я всем говорил - хорошо, и все дарили мне подарки, так что под конец у меня собралась целая куча подарков. У Лики тоже была целая куча подарков. И вот я сидел и смотрел на свои подарки, и постепенно у меня на душе сделалось грустно. Меня начала мучить совесть, потому что у меня по арифметике была двойка, а я всем говорил, что учусь хорошо. Я долго думал над этим и в конце концов дал сам себе обещание, что теперь возьмусь учиться как следует и тогда такие случаи уже никогда в жизни больше не будут повторяться. После того как я это решил, грусть моя стала понемногу проходить, и я постепенно развеселился.

Восьмого ноября тоже был праздник. Я побывал в гостях у многих ребят из нашего класса, и многие ребята побывали у нас. Мы только и делали, что играли в разные игры, а вечером смотрели на стене картины от волшебного фонаря. Когда я ложился спать, то сложил все свои подарки возле своей кровати на стуле. Лика тоже сложила свои подарки на стуле, а под потолком над нами красовались два воздушных шарика, с которыми мы ходили на демонстрацию. Так приятно было смотреть па них!

На следующий день, когда я проснулся, то увидел, что воздушные шарики лежат на полу. Они сморщились и стали меньше. Легкий газ из них вышел, и они уже не могли больше взлетать кверху. А когда в этот день я вернулся из школы, то не знал, как сказать маме про двойку, но мама сама вспомнила про табель и велела показать ей. Я молча вытащил табель из сумки и отдал маме. Мама стала проверять, какие у меня отметки, и, конечно, сразу увидела двойку.

Ну вот, так я и знала! - сказала она нахмурившись. - Все гулял да гулял, а теперь в четверти двойка. А все почему? Потому что ничего слушать не хочешь! Сколько раз тебе говорилось, чтобы ты вовремя делал уроки, но тебе хоть говори, хоть нет - все как об стену горохом. Может быть, ты хочешь на второй год остаться?

Я сказал, что Теперь буду учиться лучше и что теперь у меня двойки ни за что па свете не будет, но мама только усмехнулась в ответ. Видно было, что ни чуточки не поверила моим обещаниям. Я просил маму подписать табель, но она сказала:

Нет уж, пусть папа подпишет.

Это было хуже всего! Я надеялся, что мама подпишет табель и тогда можно будет не показывать его папе, а теперь мне предстояло еще выслушивать упреки папы. Настроение у меня стало такое плохое, что не хотелось даже делать уроки.

"Пускай, - думаю, - папа уж отругает меня, тогда я буду заниматься".

Наконец папа пришел с работы. Я подождал, когда он пообедает, потому что после обеда он всегда бывает добрей, и положил табель на стол так, чтоб папа его увидел. Папа скоро заметил, что на столе возле него лежит табель, и стал смотреть отметки.

Ну вот, достукался! - сказал он, увидев двойку. - Неужели тебе перед товарищами не стыдно, а?

Будто я один получаю двойки! - ответил я.

У кого же еще есть двойки?

У Шишкина.

Почему же ты берешь пример с Шишкина? Ты бы брал пример с лучших учеников. Или Шишкин у вас такой авторитет?

Вот ты и стал бы учиться лучше да еще Шишкину помог. Неужели вам обоим нравится быть хуже других?

Мне, - говорю, - вовсе не нравится. Я уже сам решил начать учиться лучше.

Ты и раньше так говорил.

Нет, раньше я так просто говорил, а теперь я решил твердо взяться.

Что ж, посмотрим, какая у тебя твердость. Папа подписал табель и больше ничего не сказал. Мне даже обидно стало, что он так мало укорял меня. Наверно, он решил, что со мной долго разговаривать нечего, раз я всегда только обещаю, а ничего не выполняю. Поэтому я решил на этот раз доказать, что у меня есть твердость, и начать учиться как следует. Жаль только, что в этот день по арифметике ничего не было задано, а то бы я, наверно, задачу сам решил.

На другой день я спросил Шишкина:

Ну как, досталось тебе от мамы за двойку? - Досталось! И от тети Зины досталось. Уж лучше б она молчала! У нее только одни слова: "Вот я за тебя возьмусь как следует!" А как она за меня возьмется? Когда-то она сказала: "Вот я за тебя возьмусь: буду каждый вечер проверять, как ты сделал уроки". А сама раза два проверила, а потом записалась в драмкружок при клубе автозавода, и как только вечер - ее и нету. "Я тебя, говорит, завтра проверю". И так каждый раз: завтра да завтра, а потом и совсем ничего. Потом вдруг: "Ну-ка, показывай тетрадки, отвечай, что на завтра задано". А у меня как раз ничего не сделано, потому что я уже отвык, чтоб меня проверяли. Словом, что ни вечер, то ее дома нет. Если на занятия драмкружка не надо идти, то в театр пойдет.

Ей ведь надо в театр ходить, раз она в театральном училище учится, сказал я.

Это я понимаю, - говорит Шишкин. - Мама тоже на курсах повышения квалификации учится, да еще работает, а не говорит же она: "Я за тебя возьмусь". Мама просто объяснит, что надо учиться, а если и накричит на меня, то я не обижаюсь. А на тетю Зину всегда буду обижаться, потому что если берешься, то берись, а если не берешься, то не берись. Я, может быть, жду, когда тетя Зина за меня возьмется, и сам ничего не делаю. Такой у меня характер!

Это ты просто вину с себя на другого перекладываешь, - сказал я. Переменил бы характер.

Вот ты бы и переменил. Будто ты лучше моего учишься!

Я буду лучше учиться, - говорю я.

Ну и я буду лучше, - ответил Шишкин.

Через несколько дней наш преподаватель физкультуры Григорий Иванович сказал, что спортивный зал у нас уже оборудован для игры в баскетбол и кто желает, может записаться в баскетбольную команду. Все ребята обрадовались и стали записываться.

Мы с Шишкиным тоже, конечно, хотели записаться, но Григорий Иванович не записал нас.

В баскетбольной команде может играть только тот, кто хорошо учится, сказал он нам.

Шишкин очень расстроился. Он давно уже ждал, когда можно будет играть в баскетбол, и вот теперь, когда другие ребята будут играть, нам, как говорится, приходилось остаться за бортом. Я лично не очень огорчился, потому что решил начать учиться лучше и во что бы то ни стало добиться, чтоб меня приняли в баскетбольную команду.

В этот же день Ольга Николаевна сказала, что многие наши ребята уже подтянулись и стали учиться успешнее. Лучше всего дело обстояло в первом звене. У них не было ни одной двойки, а троек было всего две. Ольга Николаевна сказала, что когда они исправят эти тройки, то звено выполнит свое обещание учиться только на пятерки и четверки. Хуже всего дело обстояло в нашем звене, так как у нас были две двойки - моя и шишкинская.

Юра сказал:

Вот! Мы с вами в хвосте оказались! Надо что-нибудь придумать, как из этого положения выпутаться.

Это всё они, вот эти двое! - сказал Леня Астафьев и показал на нас с Шишкиным. - Что ж это вы, а? Все звено позорите! Все ребята стараются, а им хоть кол на голове теши, ничего не помогает! Ты, Малеев, почему плохо учишься?

Тут все на меня набросились:

Ты что, не понимаешь, что надо учиться лучше? - Не понимаю, о чем разговор! - сказал я. - Я уже сам решил учиться лучше, а тут снова-наново разговор происходит!

Решил, так надо учиться! А у тебя какие отметки? - спросил Алик Сорокин.

Так отметки у меня за прошлое, а решил я только позавчера, - говорю я.

Эх, ты! Будто не мог раньше решить!

Постойте, ребята, не надо ссориться, - сказала Ольга Николаевна. Отстающим надо помочь. В вашем звене есть хорошие ученики. Надо выделить кого-нибудь в помощь Шишкину и Малееву.

Можно мне помогать Малееву? - спросил Ваня Пахомов.

А я буду помогать Шишкину, - сказал Алик Сорокин. - Можно?

Конечно, можно, - сказала Ольга Николаевна. - Это очень хорошо, что вы хотите помочь товарищам. Но Витя и Костя сами должны побольше работать. Ты, Витя, наверно, если не можешь решить задачку, так сейчас же спрашиваешь папу или маму?

Нет, - говорю я. - Я теперь папу никогда не спрашиваю. Зачем я буду отрывать его от работы? Я просто иду к товарищу и спрашиваю.

Ну, это все равно. Я хочу сказать, что нужно самому добиваться. Если посидишь над задачей как следует да разберешься сам, то кое-чему научишься, а если каждый раз за тебя задачи будет кто-нибудь другой делать, то сам их решать ты никогда не научишься. Для того и задают задачи, чтоб ученик приучался самостоятельно думать.

Хорошо, - говорю я. - Теперь я буду сам.

Вот-вот, постарайся. Только в крайнем случае, если увидишь, что задачи тебе не осилить, обращайся за помощью к товарищу или ко мне.

Нет, - говорю я. - Мне кажется, теперь я осилю сам, а уж если никак не осилю, тогда пойду к Ване.

Если желание будет, то осилишь, - сказала Ольга Николаевна.

На другой день я зашел к Шишкину, чтоб узнать, чем кормить ежа, потому что еж раздумал погружаться в спячку. Ночью он проснулся и принялся бродить по комнате, шуршал какими-то бумажками и никому не давал спать. Когда я пришел, то увидел, что Шишкин лежит на полу посреди комнаты, ноги задрал кверху, а в руках у него чемодан.

— Ты чего на полу валяешься? — спрашиваю я.

— Это я решил сделаться эквилибристом, — говорит он. — Сейчас буду вертеть чемодан ногами.

Он поднял чемодан руками и старался подхватить его ногами, но это ему никак не удавалось.

— Мне бы, — говорит, — его только ногами подхватить. Ну-ка, помоги, возьми чемодан и положи мне на ноги.

Я взял чемодан и положил ему на ноги. Некоторое время он держал его на вытянутых ногах, потом стал потихоньку поворачивать, но тут чемодан соскользнул и полетел на пол.

— Нет, — сказал Шишкин, — так ничего не выйдет! Надо разуться, а то ботинки слишком скользкие.

Он снял ботинки, снова лег на спину и поднял ноги кверху. Я опять положил ему чемодан на ноги.

— Вот теперь, — сказал Костя, — совсем другое дело! Он опять стал пытаться повернуть его ногами, но тут чемодан снова полетел вниз и больно стукнул его по животу.

Шишкин схватился за живот и заохал.

— Ох, ох! — говорит. — Так и убиться можно! Этот чемодан слишком тяжелый. Лучше я что-нибудь другое буду вертеть, полегче.

Стали мы искать что-нибудь другое, полегче. Ничего не нашли. Тогда он снял с дивана подушку, свернул ее, как будто трубку, и обвязал потуже веревкой, словно любительскую колбасу.

— Ну вот, — говорит, — подушка мягкая, если и упадет, то не ударит больно,

Он снова лег на пол, и я положил ему эту «колбасу» на ноги. Он опять попробовал ее вертеть, но у него все равно ничего не вышло.

— Нет, — сказал он, — лучше я сначала буду учиться ловить ее ногами, как тот эквилибрист в цирке. Ты бросай ее издали, а я буду подхватывать на ноги.

Я взял подушку, отошел в сторону — и как брошу! Подушка полетела, но не попала ему на ноги, а попала по голове.

— Ах ты, растяпа! — закричал Шишкин. — Не видишь, куда бросаешь? На ноги надо бросать!

Тогда я взял подушку и бросил ему на ноги. Костя задрыгал ногами, но все-таки не смог ее удержать. Так я бросал подушку раз двадцать, и ему удалось один раз ее подхватить ногами и удержать.

— Видал? — закричал он. — Прямо как у настоящего циркача получилось!

Я тоже решил попробовать, лег на спину и стал ловить подушку ногами. Только мне ни разу не удалось ее поймать. Наконец я выбился из сил. Спина у меня болела, будто на мне кто-нибудь верхом ездил.

— Ну ладно, — говорит Шишкин, — на сегодня упражнений с подушкой довольно. Давай упражняться со стульями.

Он сел на стул и стал постепенно наклонять его назад, чтоб он стоял только на двух задних ножках. Вот он наклонял его, наклонял, наконец стул опрокинулся, Шишкин полетел на пол и больно ушибся. Тогда я стал пробовать, не получится ли что-нибудь у меня. Но у меня получилось то же самое: я полетел вместе со стулом на пол и набил на затылке шишку.

— Нам еще, видно, рано такие упражнения делать, — сказал Костя. — Давай лучше учиться жонглировать.

— Чем же мы будем жонглировать?

— А тарелками, как жонглеры в цирке. Он полез в шкаф и достал две тарелки.

— Вот, — говорит, — ты бросай мне, а я тебе. Как только я брошу свою тарелку, ты сейчас же бросай свою мне, а мою лови, а я твою буду ловить.

— Постой, — говорю, — мы ведь сразу разобьем тарелки, и ничего не выйдет.

— Это правда, — говорит он. — Давай вот что: будем сначала одной тарелкой жонглировать. Когда научимся как следует одну ловить, начнем двумя, потом тремя, потом четырьмя, и так у нас пойдет, как у настоящих жонглеров.

Мы стали швырять одну тарелку и сейчас же ее разбили. Потом взяли другую и тоже разбили.

— Нет, это не годится, — сказал Шишкин. — Так мы перебьем всю посуду, и ничего не выйдет. Надо достать что-нибудь железное.

Он разыскал на кухне небольшой эмалированный тазик. Мы стали жонглировать этим тазиком, но нечаянно попали в окно. Еще хорошо, что мы совсем не высадили стекло — на нем только получилась трещина.

— Вот так неприятность! — говорит Костя. — Надо что-нибудь придумать.

— Может быть, заклеить трещину бумагой? — предложил я.

— Нет, так еще хуже будет. Давай вот что: вынем в коридоре стекло и вставим сюда, а это стекло вставим в коридоре. Там никто не заметит, что оно с трещиной.

Мы отковыряли от окна замазку и стали вытаскивать стекло с трещиной. Трещина увеличилась, и стекло распалось на две части.

— Ничего, — говорит Шишкин. — В коридоре может быть стекло из двух половинок,

Потом мы пошли и вынули стекло из окна в коридоре, но это стекло оказалось немного больше и не влезало в оконную раму в комнате.

— Надо его подрезать, — сказал Шишкин. — Не знаешь, у кого-нибудь из ребят есть алмаз? Я говорю:

— У Васи Ерохина есть, кажется. Пошли мы к Васе Ерохину, взяли у него алмаз, вернулись обратно и стали искать стекло, ко его нигде не было.

— Ну вот, — ворчал Шишкин, — теперь стекло потерялось!

Тут он наступил на стекло, которое лежало на полу. Стекло так и затрещало.

— Это какой же дурак стекло положил на пол? — закричал Шишкин.

— Кто же его положил? Ты же и положил, — говорю я.

— А разве не ты?

— Нет, — говорю, — я к нему не прикасался. Не нужно тебе было его на пол класть, потому что на полу оно не видно и на него легко наступить.

— Чего ж ты мне этого не сказал сразу?

— Я и не сообразил тогда.

— Вот из-за твоей несообразительности мне теперь от мамы нагоняй будет! Что теперь делать? Стекло разбилось на пять кусков. Лучше мы его склеим и вставим обратно в коридор, а сюда вставим то, что было, — все-таки меньше кусков получится.

Мы начали вставлять стекло из кусков в коридоре, но куски не держались. Мы пробовали их склеивать, но было холодно, и клей не застывал. Тогда мы бросили это и стали вставлять стекло в комнате из двух кусков, но Шишкин уронил один кусок на пол, и он разбился вдребезги. Как раз в это время вернулась с работы мать, Шишкин стал ей рассказывать, что тут у нас случилось.

— Ты прямо хуже маленького! — сказала мать. — Тебя страшно одного оставлять дома! Того и гляди, чего-нибудь натворишь!

— Я вставлю, вот увидишь, — говорил Шишкин. — Я все из кусочков сделаю.

— Еще чего не хватало! Из кусочков! Придется позвать стекольщика. А это еще что за осколки?

— Я тарелку разбил, — ответил Шишкин.

— О-о-о! — только сказала мама. Она закрыла глаза и приложила обе руки к вискам, будто у нее заболела вдруг голова.

— Убери это сейчас же — и марш заниматься! Уроки небось и не думал учить! — закричала она.

Мы с Костей собрали с полу осколки и отнесли их в мусорный ящик.

— У тебя мама все-таки добрая, — сказал я Косте. — Если бы я такого натворил дома, то разговору было бы на целый день.

— Не беспокойся, еще разговор будет. Вот подожди, скоро придет тетя Зина, она мне намылит голову. Еще и тебе попадет.

Я не стал дожидаться прихода тети Зины и поскорее ушел домой.

На другой день я встретил Шишкина на улице утром, и он сказал, что не пойдет в школу, а пойдет в амбулаторию, потому что ему кажется, будто он болен. Я пошел в школу, и, когда

Ольга Николаевна спросила, почему нет Шишкина, я сказал, что он сегодня, наверно, не придет, так как я его встретил на улице и он сказал, что идет в амбулаторию.

— Проведай его после школы, — сказала Ольга Николаевна.

В этот день у нас был диктант. После школы я сделал сначала уроки, а потом пошел к Шишкину. Его мама уже вернулась с работы. Шишкин увидел меня и стал делать какие-то знаки: прижимать палец к губам, мотать головой. Я понял, что мне нужно о чем-то молчать, и вышел с ним в коридор.

— Ты не говори маме, что я не был сегодня в школе, — сказал он.

— А почему ты не был? Что тебе в амбулатории сказали?

— Ничего не сказали.

— Почему?

— Да там врач какой-то бездушный. Я ему говорю, что я болен, а он говорит: «Нет, ты здоров». Я говорю: «Я сегодня так чихал, что у меня чуть голова не оторвалась», а он говорит: «Почихаешь и перестанешь».

— А может, ты и на самом деле не был болен?

— Да, ну конечно, не был.

— Зачем же в амбулаторию пошел?

— Ну, я утром сказал маме, что болен, а она говорит:

«Если болен, то иди в амбулаторию, а я больше не буду тебе в школу записок писать, ты и так много пропустил».

— Зачем же ты сказал маме, что болен, если вовсе не болен?

— Ну как ты не понимаешь? Ведь Ольга Николаевна сказала, что сегодня будет диктант. Чего же я пойду? Очень мне интересно опять получить двойку!

— Что же ты теперь будешь делать? Ведь завтра Ольга Николаевна спросит, почему ты не пришел в школу.

— Не знаю, что и делать! Я, наверно, и завтра не пойду в школу, а если Ольга Николаевна спросит, то скажи, что я заболел.

— Слушай, — говорю я, — это ведь глупо. Лучше ты признайся маме и попроси, чтоб она написала записку.

— Ну уж не знаю... Мама сказала, что больше не будет писать никаких записок, чтоб я не приучался прогуливать.

— Что же, — говорю я, — если такой случай вышел. Ты и завтра не пойдешь и послезавтра — что же это получится? Скажи маме, она поймет.

— Ну ладно, я скажу, если смелости хватит.

На следующий день Шишкин снова не пришел в школу, и я понял, что у него не хватило смелости признаться маме.

Ольга Николаевна спросила меня о Шишкине, я сказал, что он болен, а когда она спросила, чем он болен, я придумал, что у него грипп.

Вот как по милости Шишкина я сделался обманщиком. Но не мог же я наябедничать на него, если он просил никому не говорить!

Носов Н. Н.